Леонардо Донато

Леонардо Донато — 90-й венецианский дож, из знатного венецианского рода Донато. Он был одним из самых влиятельных людей Венецианской республики, развивал торговые отношения с Востоком.

Леонардо Донато был очень набожным — оставался холостяком всю свою жизнь и соблюдал обет целомудрия. Его правление в основном помнят по венецианскому спору с папством, результатом чего было отлучение Венеции в 1606 — 1607 годах римским папой Павлом V.

Великие победы, военные, дипломатические или моральные, почти всегда положительно сказываются на популярности вождя победившей стороны. Однако Леонардо Донато был исключением из этого правила. Лидером в республике во время отлучения был Паоло Сарпи, и, хотя впоследствии Донато правил Венецией еще пять лет, он никогда не пользовался народной любовью. Причина слишком очевидна. Снова и снова, особенно в тот период венецианской истории, проявляется один и тот же прискорбный факт: венецианцы судили о своих дожах по единственному качеству — их щедрости.

Непримиримый и серьезный, новый дож не захотел проводить банкеты и даже праздники и не бросал деньги народу.

Леонардо Донато родился в купеческой семье Джованни Баттисты Донато и Джованны Корнер.

Закончил Падуанский университет. Донато начал свою политическую карьеру в Венеции, сначала выступая как венецианский посол в Константинополе, а затем в качестве губернатора и прокурора Сан-Марко. Позже, Донато служил венецианским послом в Ватикане и жил в Риме в течение многих лет.

26 июля 1591 года, когда он принимал участие в дипломатической миссии в Риме, противостояние с амбициями папства привело его к конфликту  с кардиналом Камило Боргезе, будущим папой Павлом V (1605 – 1621 гг.), который сказал: «Если бы я был папой, я предал бы анафеме венецианцев», на что Донато ответил: «Если я был дожем, я смеялся бы над отлучением от церкви». О Донато ходили слухи, что он был протестантом, хотя историки не нашли никаких доказательств этого.

Донато стал одним из кандидатов на пост дожа после смерти Марино Гримани 25 декабря 1605 года. Последовали затяжные выборы. У Леонардо Донато было два соперника (в том числе его преемник Маркантонио Меммо), и никто не мог достичь необходимого количества голосов. Донато столкнулся с оппозицией на этих выборах, но в конечном итоге получил поддержку, и в результате его избрали дожем 10 января 1606 г.

Донато унаследовал конфликт с папством от Гримани: между 1601 и 1604 годами в Венеции под руководством Гримани был принят ряд законов, ограничивающих власть папства в Республике Венеции и были отменены несколько клерикальных привилегий.

В критическом состоянии Венеция назначила своим представителем в Риме Леонардо Донато, опытного дипломата, но было уже поздно. Донато был еще на пути через Апеннины, когда папа приказал отправить в Венецию два послания. 10 декабря 1605, за две недели до смерти Гримани, Павел V направил официальный протест в Венецию.

Послание было вручено рождественским утром 25 декабря, и поэтому его вскрыли не сразу. Оно все еще было не прочитано, когда тем же вечером умер старый дож; и его не прочли до тех пор, пока не избрали его преемника. Этим преемником стал не кто иной, как сам Леонардо Донато.

Павел V считал себя юристом; и теперь Венеции, чтобы аргументировать и защитить свою правоту перед остальным миром, требовался знаток канонического права, который также был бы богословом, диалектиком, политиком и философом, человеком, глубоко сведущим в церковной истории, и оратором, который мог бы приводить доводы с доходчивостью и безжалостной логикой, поворачивая все аргументы папы против него самого.

Сенат не колебался и пригласил Паоло Сарпи. Венеция обязана этому человеку, который провел ее через последний и самый тяжелый религиозный кризис в ее истории. В то время Сарпи было пятьдесят три года, и с четырнадцати лет он был монахом-сервитом. В молодости он был придворным богословом герцога Мантуанского, а в 1575 году вернулся в Венецию и четыре года спустя его назначают главным поверенным ордена. Уже тогда он был знаменит своей ученостью, которая простиралась далеко за пределы сферы духовного; более того, сам склад его ума был скорее научным, нежели философским. Ему приписывали открытие кровообращения, за четверть века до Гарвея; без сомнения, именно он открыл клапаны в венах. Как оптик, Сарпи заслужил благодарность самого Галилея, который преподавал в Падуанском университете в период между 1592 и 1610 годами и выражал признательность «mio padre е maestro Sarpi» за помощь в создании телескопа.

Сарпи, назначенный официальным советником сената, написал ответ республики на первое папское бреве, которое касалось церковной собственности. Тон послания был почтительный, но весьма решительный, стиль краткий и лаконичный, каждое слово имело значение. Оно гласило: Государи по божественному промыслу, изменить который не может никакая людская власть, призваны устанавливать мирские законы на территории, им подвластной, и в пределах их; здесь нет причин для замечаний Вашего Святейшества, поскольку обсуждаемые вопросы являются не духовными, но светскими. На второе папское бреве, касающееся двух преступных священников, Сарпи также дал подобным образом обоснованный и продуманный ответ. Но у папы не хватило терпения отвечать на доводы, которые, как он писал, «воняли ересью». И вот 16 апреля 1606 г. он объявил на консистории, что если Венеция не подчинится полностью в течение двадцати четырех дней, то интердикт вступит в силу; 17 апреля с этой целью было повсеместно обнародовано увещевательное послание.

Однако Венеция не стала ждать, пока ее срок истечет. 6 мая 1606 г. Леонардо Донато поставил свою печать на эдикт, обращенный ко всем патриархам, архиепископам, епископам, викариям, аббатам и приорам на всей территории республики. Он, дож Венеции, который в светских делах не признает высшей власти, кроме самого Господа Бога, и чей долг обеспечивать мир и спокойствие в государстве, заявляет торжественный протест перед лицом всемогущего Бога и всего мира, что он приложил все возможные усилия, чтобы прийти к взаимопониманию с его святейшеством папой относительно наизаконнейших прав республики. Однако, поскольку Его Святейшество остался глухим и взамен выпустил публичное увещевательное письмо «вопреки здравому смыслу и вопреки учению Священного писания, Отцов Церкви и священных канонов, с предубеждением против мирской власти, дарованной Богом и против свободы государства, и в ущерб мирной жизни и имуществу, которыми с Божьего благословения обладают его верные подданные», это увещевательное письмо было официально объявлено не имеющим никакой силы. Поэтому дож умолял духовенство продолжать, как и прежде, заботиться о душах верующих и служить мессу, так как «самым твердым намерением республики было сохранить святую католическую апостольскую веру и обряды Святой Римской церкви». Протест заканчивался молитвой о том, чтобы Господь помог папе осознать тщетность его попыток, зло, которое он причинил республике, и правоту венецианцев.

Затем дож по совету Сарпи изгнал всех иезуитов (чья происпанская ориентация стала причиной принятия ими с самого начала стороны папы и которые вернулись туда только в 1655 году), театинцев и капуцинов с территории республики и отпустил папского нунция со словами: Монсиньор! Вы должны знать, что мы, каждый из нас, непоколебимы и убеждены в своей правоте, и не только правительство, но вся знать и народ нашего государства. Мы не придаем значения вашему отлучению: оно для нас ничего не значит. А теперь подумайте, куда приведет такое решение папы, если нашему примеру последуют другие.

Это не было пустой бравадой. «Твердо убежденные в своей правоте, венецианцы не испытывали чрезмерного благоговейного страха, как, впрочем, и их духовенство. Рассказывали об одном приходском священнике, который отказался служить вечерню и, проснувшись утром, обнаружил виселицу, возведенную около его церкви; он понял намек. Другой, лучше документированный случай касался викария в Падуе, который, получив приказ отдавать определенные письма из Рима, ответил, что он сделает, как ему подскажет Святой Дух. Венецианский правитель ответил, что Святой Дух уже подсказал Совету десяти вешать всех, кто не подчиняется; и письма были надлежащим образом переданы.

Паоло Сарпи оставался в центре внимания, он писал бесчисленные письма, вел дебаты, проповедовал, спорил, старался еще более четко определить границу между небесной стезей церкви и земными путями светских государей. Для одних Сарпи представлялся архангелом, для других— антихристом. В Венеции люди падали ниц и целовали ему ноги; в Риме и Мадриде его работы публично сжигались. Неизбежно его призвали на суд инквизиции; конечно, он отказался явиться. Тем временем он достиг славы — или скандальной известности, — полностью затмевающей ту, которую он обрел благодаря научным, историческим и богословским работам или вообще когда-либо надеялся обрести.

Шли недели и месяцы, республика выигрывала духовную битву, но боялась военной битвы с Испанией в качестве добровольного союзника Папы. Венеция задумывалась о том, чтобы прийти к соглашению; но оно должно было заключено на ее условиях. Папа Павел и его курия оказались перед лицом ужасной правды. Отлучение не принесло результатов, на которые они рассчитывали. Об этой неудаче стало известно всему миру. По­следствия для папского престижа, уже неисчислимые, множились с каждым днем, пока действовал этот нелепый приговор. Его нужно было отменить, и немедленно. Сделать это было нелегко, но так или иначе способ нужно было найти.

Донато и Сарпи были лично отлучены от церкви Павлом V. Конфликт между Папой и Венецией был улажен только в 1607 году при посредничестве Франции. В апреле 1607 г., по прошествии почти целого года действия, отлучение было отменено. Венеции удалось настоять на правоте своей позиции, а сторонники Рима в отместку 25 октября 1607 года предприняли попытку убийства Паоло Сарпи.

Сарпи не сразу оставил свою должность после возобновления нормальных отношений с Римом. Для него все еще находилась работа, и он продолжал совершать ежедневную пешую прогулку из монастыря сервитов во Дворец дожей, отмахиваясь от всех предупреждений, что его жизнь может быть в опасности. 25 октября 1607 года, после полудня, Сарпи возвращался в монастырь и спускался по ступеням моста Санта-Фоска, на него напали убийцы, которые, прежде чем убежать, трижды ударили его ножом — дважды в шею и один раз в голову где нож, войдя в правое ухо, глубоко застрял в скуле. Чудом он оправился от ран; позднее, когда ему показали оружие, он осмотрел острие, болезненно улыбнулся и нашел в себе силы пошутить, что узнает «стилистическую точность» римской курии, имея в виду стилет.

После этого случая Сарпи отказался от предложенного республикой дома на Пьяцце, но согласился совершать свое ежедневное путешествие в гондоле и разрешил соорудить закрытый проход, по которому он мог в безопасности дойти от двери своего монастыря до пристани. Несмотря на эти предосторожности, на него еще дважды совершали покушения, причем одно из них прямо в монастыре. На этот раз ему тоже удалось уцелеть. Сарпи умер в своей постели рано утром 15 января 1623 года. Его последними словами были «Esto perpetua» — «Пусть она живет вечно», — те, кто их слышал, решили, что они относятся к республике, которой он служил так успешно. Но папская злоба преследовала его и в могиле; когда сенат предложил поставить памятник в его честь, нунций стал яростно возражать, грозя, что в этом случае святая палата объявит этого монаха нераскаявшимся еретиком. На этот раз Венеция уступила; и только в 1892 году была возведена бронзовая статуя в центре кампо Санта-Фоска, в нескольких ярдах от того места, где Сарпи так близко разминулся со смертью.

Последующие годы правления Донато никакими особыми событиями отмечены не были. Донато был совсем не популярен среди венецианцев и вскоре после избрания дожем почти не появлялся на публике. Ходили слухи о затворничестве Донато, но они не были обоснованными.

Имеются свидетельства о том, как только что выбранный Донато во время своего обхода Пьяццы не проявил и доли ожидаемой щедрости, а трое племянников, которые его сопровождали, оказались скупыми до такой степени, что возмущенная толпа начала забрасывать их снежками.

На протяжении всего правления Донато проявлялся тот же аскетизм. Количество процессий было уменьшено, государственные расходы  безжалостно урезаны. Официальные приемы, которые традиционно сопровождались таким великолепием и помпой, что частенько доставляли больше удовольствия явившемуся без приглашения простонародью, чем самим гостям, были сокращены, количество гостей и выделяемых денег уменьшено. Как раз в то время, когда это было нужно больше всего, жизнь Венеции лишилась большей части своего колорита. Граждане с тоской вспоминали времена прежнего дожа, щедрого старого Марино Гримани, и впадали в уныние.

Во всех других отношениях Донато был замечательным правителем. Он обладал выдающимся умом — и, являлся близким другом Галилея, — был трудолюбивым, добросовестным и глубоко порядочным человеком; говори­ли, что он не пропустил ни одного заседания Большого совета, сената или Совета десяти, кроме тех редких случаев, когда ему мешала болезнь, и что ни одна даже самая мелкая деталь не ускользала от его внимания. Как ни странно, но этот высокий, суровый, неулыбчивый человек, с необычайно блестящими, проницательными глазами, очень сильно переживал свою непопулярность. В феврале  1612 года, на Сретение, во время ежегодного посещения церкви Санта Мария Формоза, толпа встретила его глумливыми возгласами и криками: «Да здравствует дож Гримани!». Этот случай произвел на него настолько болезненное впечатление, что он отказался впредь совершать публичные шествия. И сдержал слово.

Леонардо Донато умер 16 июля 1612 года от апоплексического удара. После особенно горячих дебатов в коллегии он внезапно упал и в течение часа скончался.

Дож был похоронен в соборе Сан-Джиорджио Маджоре, его могилу можно увидеть у западной стены. В зале Буссола во Дворце дожей находится его замечательный портрет работы Марко Вечеллио, сына Тициана.

Со смертью дожа настроения в городе изменились. Сарпи и его друзья были сосланы на окраины публичной жизни и Республика стала более податливой к папским требованиям.

Трое преемников Донато, Маркантонио Меммо, Джованни Бембо и его собственный дальний родственник Николо Донато, не оказали значительного влияния на историю — хотя Бембо отличился в битве при Лепанто, где потопил три турецкие галеры и получил два тяжелых ранения, шрамы от которых остались у него на всю жизнь. Правление их было недолгим — первые двое занимали трон по три года каждый, третий скончался от апоплексического удара всего через тридцать четыре дня после избрания — и, возможно, только по этой причине остался непримечательным для истории.